3.4. Мансур

3.4.1. Предварительный визит

Мансур, качающийся

Мансур пробует свингсет с другим аутичным ребенком

Когда Мансур приехал в предварительный визит к матери, он очень разозлился, потому что другой мальчик не хотел отдавать ему свой смартфон для просмотра онлайн-фильмов. Мансур, по-видимому, был «пристрастился» к «Бакугану» (мультфильм для детей).
Другой мальчик также был аутистом и был довольно «замкнутым» и не желал общаться, что, безусловно, было необычно и тревожно для Мансура, который даже некоторое время плакал (со слезами) (и он сказал, что мальчик не был добр к нему).
Мансур обычно не говорит, но когда ему нужно объяснить свои проблемы, он может сделать это довольно правильно, с достаточным количеством слов.
Мы были в ресторанной комнате, он сидел далеко, за другим столом, в очень плохом настроении.
Внезапно он подошел прямо к моему столу, сел передо мной и предложил мне две руки, которые я взял.
(Я думаю, что он сделал это, потому что я обычно предлагаю свою руку или две руки, когда пытаюсь общаться с этими детьми, и я проявлял к нему доброту с тех пор, как он приехал за час до этого, и, по-видимому, он уже заметил все это).
Я очень любезно спросил его, почему он плакал, и на самом деле мне тоже было трудно не плакать, поэтому я сказал ему: «Если ты плачешь, я тоже буду плакать». (У меня очень сильная «эмпатия» — особенно когда ребенок страдает).
Его мать переводилась, и он сказал мне что-то вроде «если ты тоже плачешь, то ты такой же, как я, и ты как я», что было так верно и довольно трогательно.
Я не помню остальных, но, наконец, ему удалось в одиночку понять, как подойти к другому мальчику, очень медленно и мягко, и в конце концов, он смотрел фильм с ним (он пытался не слишком раздражать, но он должен был быть рядом, чтобы посмотреть фильм, а другой пытался не слишком сильно беспокоиться об этом, что было «странной ситуацией», но это сработало).

Мансур смотрит мультфильм на мобильный телефон другого аутичного ребенка, поняв по нему, как подойти к нему мягче

3.4.2. «Спагетти-драма»

Большой проблемой с Мансуром было то, что он «мог» есть только спагетти. Невероятно, но факт. Он бы отказался от всего остального и был бы очень расстроен. Однако Жанату удалось заставить его привыкнуть есть арбуз. Я также заметил, что в конце лагеря он иногда наблюдал за тем, как другие дети едят «другую еду», с большим интересом, например, если он задавался вопросом или планировал это сделать, но он этого не сделал. Все занимает время.

В течение первых дней он много раз отказывался от своей тарелки спагетти, довольно яростно (он был очень раздражен и кричал). Иногда даже издалека, даже не попробовав.
Его объяснение было таким: «Это не так, как мама». Это было «не так, как обычно», он привык к одному и тому же годами. Проблема заключалась в том, что он знал, что это не так, как обычно, но он не мог описать, где проблема или чего не хватает. Потом мы попробовали разные вещи. Вскоре мы поняли, что проблема в недостатке сливочного масла.
И я даже понял причину, потому что я заметил, что он делал некоторые «конструкции» со спагетти (горы, кратеры …) перед едой, и он, казалось, был счастлив сделать это.

После небольшого кризиса Мансур проверяет консистенцию макарон, после попыток исправить ее на кухне 🙂
Нужно было наблюдать за ним и понимать, что он не просто ест макароны: перед этим он использует для изготовления каких-то маленьких творений или «скульптур» (или других экспериментов).

Поэтому, конечно, каждый раз, когда он видел издалека, что спагетти не блестящие, он мог вспомнить, что накануне он не мог делать свои «работы» (потому что они были слишком липкими), и что больше всего раздражает в таких случаях, так это чувство, что вас никто не понимает, что вас не уважают, что вам подают «нормальные макароны», как «нормальным детям», которые могут есть их только без какого-либо «художественного творения»…
Для меня все это было легко понять за считанные секунды, потому что у меня похожие «манеры» (например, с молоком и шоколадом по утрам, когда я еще пил молоко — это было очень сложно, а когда меня подавали с «нормальным шоколадом» в отелях, это очень раздражало, потому что внутри не было «твердого» шоколада, тогда я не мог делать «свои обычные вещи» (что-то вроде еды и питья смеси)).
Это пример того, как аутиста можно считать «сумасшедшим» (он кричит и расстраивается, просто глядя на тарелку спагетти на 2 метра), тогда как, на самом деле, у него есть свои оправдания. Тот факт, что эти причины являются «необычными» или «ненормальными», не означает, что они «плохие». И я думаю, что больше всего его раздражала не проблема макарон, а тот факт, что его неоднократно не понимали, относились как к «обыденным» людьми, которые даже не прилагают усилий, чтобы понять. Это очень очень расстраивает, и когда это происходит все время, мы можем внезапно очень расстроиться из-за очень мелких деталей.

3.4.3. Рассказ «Упражнения на растяжку»

Я написал следующий текст, вскоре после фактов, чтобы иметь возможность точно понять, как «все работает».

Сегодня утром возникли небольшие трудности с аутичным ребенком (Мансуром): он не хотел делать утреннюю зарядку на растяжку, в первый раз. Он кричал.

— Жанат привел его (любезно) в комнату, в которой не было ничего отвлекающего (это важно).
— Я пришел и сел перед ним, серьезно, показывая, что я обеспокоен и немного разочарован его поведением.
— Поскольку он относился ко мне с некоторым уважением (учитывая, что я уже несколько раз понимал и помогал ему), он поэтому относился к нему внимательно.
— Я предложил свою руку, и он взял ее.
— Я спросил, почему он не хочет делать упражнения.
(Жанат перевел. Он говорит, не так много, но когда мы настаиваем, ему удается изговорить свои мысли с достаточным количеством деталей, выражая ключевые вещи или проблемы.)
— Он сказал, что уже сделал эти упражнения.
— Я понял, что он не видит смысла (пользы от этого), поэтому он считает, что это не логично, «несправедливо», даже глупо, поэтому он имеет «право» отказаться от этого.
(Это очень классическое аутичное рассуждение, и я сам делаю то же самое. У меня были проблемы с математикой, когда я был молод, потому что никто не показывал мне, что она может быть полезна, поэтому я был «заблокирован» моей «внутренней аутичной справедливостью»).
— Тогда мне нужно было найти причину, что-то логичное, полезное, чтобы снять эту блокировку.
— Я сказал ему, что он должен быть сильным, чтобы потом стать мужчиной.
— Он сказал, что не хочет быть взрослым, он предпочитает быть ребенком. (И здесь я тоже мог его получить, так как думал так же в том же возрасте).
— Он убрал руку от моей (осторожно) и отошел на скамейку, на 50 см вправо. Я показал, что принимаю его решение (я ничего не сделал, чтобы удержать его перед собой или попросить его руки).
— Тогда я потратил некоторое время на размышления, показывая, что у меня с этим проблема, и что я пока не знаю, как ее решить. Я была просто искренна с ним, стараясь быть «связанной» с ним.
— Мы обсуждали, Жанат и я, перед ним, на английском языке, который он не мог понять, но он, наверное, чувствовал, что ситуация важна для нас. Мы были очень добры к нему. (Он тоже был добрым. Он говорит, немного крича только тогда, когда говорит, что ему что-то не нравится).
— Тогда, пока мы разговаривали, он встал и объяснил нам, что его мечта — водить машину, красивую красную машину.
(Вероятно, когда мы упоминали о «взрослости», это имело связь в его мыслях, об этом).
— Я тоже мысленно установил «связи», и я сразу сказал, что для того, чтобы водить машину, он должен быть мужчиной, сильным мужчиной, и я показал (коротко) некоторые вещи своими двумя руками и плечами (вы знаете, как когда подростки хотят показать свои мышцы) (я был полностью одет).
— И он начал немного двигать плечами, как я, как будто он тестировал, и с выражением допроса.
— Я увидел, что он, казалось, в «хорошем настроении» по этому поводу, и сразу попросил его зайти посреди комнаты, в 1 метре, и Жанат понял, что я хочу, чтобы он начал упражнения.
(Мы сделали это быстро: это заняло, может быть, от 10 до 15 секунд до того момента, когда он начал двигать плечами, и когда он начал делать упражнения: это, чтобы сосредоточиться на этом и избежать возможности «решить» (да или нет)).
— Тогда он делал все упражнения очень красиво, показал Жанат.
(Я сделал это тоже, чтобы показать ему, что это нормально и хорошо.)
— Тогда мы поздравили его, и я сказал ему, что мы рады и гордимся им, потому что он так хорош в лагере, потому что он прилагает некоторые усилия, чтобы адаптироваться, и мы видим улучшения каждый день (что верно) ; и я попытался объяснить ему, что это была причина, по которой мы не хотели «провала» или плохого с ним, учитывая, что все остальное было так идеально.
(Я не знаю, понимал ли он, потому что это было довольно трудно объяснить и перевести, но в любом случае все были счастливы, что он сделал то, что должен был сделать, и было видно, что он тоже рад).

В этой истории важно было то, что мы должны были предоставить ему причину, *оправдание* сделать то, что мы просили его сделать. И мы также предложили ему возможность принять собственное решение сделать это, как только у него пойдут необходимые элементы.

Когда мы спросили его, почему он не хочет, его позиция заключалась в том, чтобы сказать: «Почему я должен это делать?». Мы должны были найти правильный, справедливый, правдивый ответ.

Аутисты очень логичны и обладают отличным чувством справедливости.

Это потому, что я знаю это (будучи аутистом), что я смог решить эту маленькую проблему.

Но, наверное, не обязательно быть аутистом, чтобы это сделать, если вы пытаетесь думать и вести себя так, как я это делал в этом примере.
Быть логичным и мягко «подключаться» к мысли ребенка, стараться получить ЕГО точку зрения.
Это не так сложно, вы должны хотя бы попробовать. Даже если вы не понимаете это правильно с первого раза, вы пытаетесь снова, и мало-помалу результаты приходят.
«Плохое решение» — ничего не пробовать, ничего не менять или, что еще хуже, «судить» человека (в негативном ключе, так как люди их не понимают и так как «мы не нормальные»…).

Наконец, вечером перед утром отъезда, когда его мать и два его младших брата пришли забрать его, чтобы вернуться домой, все остальные дети поздоровались и обняли его, один за другим, и было видно, что ему это нравится. Он даже выглядел немного гордым тем, что его считали кем-то настолько важным, чтобы его приветствовали все.

3.4.4. Лепка из глины (и жизнь в лагере)

Он также очень интересовался моделированием глины, и он начал делать своих «героев»: Бэтмена, Супермена и, наконец… Бакуган!
Я заметил, что для этих 3 символов он использовал 3 «цвета RGB» (красный, зеленый, синий), которые являются основными цветами, производящими белый свет (в компьютерах, телевизорах …).
Эти и другие детали полностью соответствовали моим теориям о «гармонии» и «согласованности» аутичного ума, как объяснили 12 февраля (конференция в Алматы).

Здесь Мансур создает 3 «супергероев», и я стараюсь разговаривать с ним, с несколькими русскими словами, которые знают.
Вероятно, он говорил намного лучше, чем я, на русском языке, но в любом случае его основным языком был казахский (который сильно отличается от русского), и на самом деле мои трудности были полезны для уменьшения проблемы «превосходства» взрослых и / или неаутичных людей, которые аутичные дети могут чувствовать, более или менее.

Он также не решался использовать желтый (который является противоположностью синего, с которого он начал).
Я бы сделал то же самое. (Я ненавижу желтый, и я люблю синий, как и многие аутисты.)
Он мало общался с другими детьми, но так как он почти всегда делал хорошие творения в лепиле из глины, я чувствовала, что у него есть «право» быть тихим, чтобы его оставили в покое.

Здесь у Мансура была проблема (я не помню, какая именно), и он пытался понять причину.
Вы можете услышать Жанат (справа), а также, чуть позже, волонтера, посвященного Мансуру (слева), который лучше говорил на казахском языке (Мансур мог гораздо лучше понимать казахский язык, чем русский).
Он не хотел отвечать, поэтому я попробовал другую «стратегию»: вместо того, чтобы сосредоточиться на наших вопросах и «проблеме», я попросил спросить его, чего бы он хотел, каково было текущее желание.
И он ответил, что не хочет отвечать. Так… это было желание…
И я подумал, что у него есть право быть оставленным в покое, поэтому мы покинули его комнату, что могло показать ему, что его уважают. И это было полезно для дальнейших отношений.
Может быть, при другом подходе можно было бы заставить его говорить и объяснять свою проблему.
Действительно, столкнуться с 3 людьми, говорящими на 3 разных языках, и все они настаивали на том, чтобы заставить его говорить, это было слишком много.

Во всяком случае, для него было хорошо быть в группе, и мало-помалу он проявлял больше интереса к другим детям.
Он забыл о своей одержимости бакуганом и даже о «героях» в лепке-глине, и он начал делать красивых рыб, китов, акул и т.д., и даже… детеныши рыбок! (копирование их из книги)

Здесь Мансур начал спонтанно объяснять мне некоторые вещи о своем моделировании рыб (или китов), поэтому я позвонил Адияру, чтобы перевести.
Затем Мансур был довольно кооперативным (несмотря на некоторые сомнения), когда я задавал ему вопросы (которые не всегда были достаточно ясными), и он приложил усилия, чтобы правильно произнести слоги русского слова.

Однажды я был в городе, и я решил купить ему больше глины для моделирования (потому что я заметил, что ему ее не хватает, и что он должен уничтожить своих хороших рыб, чтобы сделать другие).
Самым дешевым пакетом был также тот, который был с 4 цветами выше (которые я сам считаю 4 основными «настоящими» цветами — все остальные цвета выглядят как «второй класс»), а также черно-белым.
Когда я дал ему, он был очень очень счастлив!
И, так как она находилась внутри сумки, он сразу догадался, что это только для него; он сказал что-то вроде «это для меня (только)», и я подтвердил.
Так легко сделать аутичного ребенка счастливым, когда вы его понимаете…

Счастье! 🙂

На самом деле, легко понять, что, поскольку Мансур проводил большую часть своего времени, создавая творения с лепкой глины, было логично, что он должен делать то же самое с макаронами (пастой), которые можно есть (во французском языке мы используем не слово «глина» в «лепке глины», а «паста»).
Как мы могли не понять этого раньше?
Итак, «нормальные люди» видят, как ребенок «кричит ни за что», и они думают «он не нормальный», «значит, он не прав, с ним что-то не так», а затем «ах, это потому, что он аутист, поэтому все можно объяснить», и они не смотрят дальше: ребенок «болен», это катастрофа, и методы лечения, методы лечения и т. Д. Должны быть найдены.
Но на самом деле они ничего не понимают, и это то, что раздражает.
Вот почему Мансур (или другие аутичные люди) раздражены, в общем.
Люди навязывают нам «обычные» вещи, которые полностью игнорируют наши особые, часто «тонкие» потребности (как мы видим здесь), они ничего не понимают (и часто они не пытаются понять, или недостаточно, или не при правильном подходе, то есть без «высшего суждения»), они обращают внимание только тогда, когда мы в конечном итоге злимся (что законно), но обычно это делается только для того, чтобы «осудить», не пытаясь найти проблему, поскольку «единственным решением» является «очевидно», что мы должны «делать все нормально». ..
Все дело в отношении к аутизму: дефектологический подход или нет.
Вместо того, чтобы думать, что это аутичный ребенок (или взрослый) глуп, следует начать с очень тщательного анализа ситуаций, и, прежде всего, без первоначального суждения, основанного на принципе, что человек неправ, потому что это то, что искажает все и препятствует нахождению объяснений.
Это рассуждение не просто «теория». Я пытаюсь привести некоторые доказательства на примере здесь, но все родители (и педагоги) аутичных людей могут попробовать это, и они увидят, что это уместно. Это требует определенного смирения.
Но это не значит, что ребенку позволено делать все, что он хочет: как и все дети в мире, аутичные дети нуждаются в образовании.
Но это не должно быть своего рода бездумным навязыванием нормальности, что является лучшим способом сделать аутичных людей несчастными. Затем бывают кризисы, и нам говорят, что аутизм — это «психиатрическое состояние»… Но как можно не впасть в депрессию и не пострадать, в таких условиях?

Здесь я пытаюсь показать, что Мансур делает со своими спагетти, но это не очень видно.
Обратите внимание, что я сделал эти фото и видео более или менее «наугад», когда у меня была возможность. Я был там не для того, чтобы делать репортаж (что было бы очень интересно), поэтому в том, что я записал, много чего не хватает. Но волонтеры также сделали фото и видео.
Важно было заметить эти «особенности» до кризиса, т.е. когда проблемы не существовало.
И очевидно, что аутичные люди особенно хорошо замечают «небольшие различия».

Возвращаясь к «вопросу макарон» (есть или формировать), этот анализ и это размышление могут принести многое.
Прежде всего, избегая «драм недостатка масла» 🙂
Но кроме того, мы могли бы очень тонко смешать овощи и смешать их с макаронами или даже сделать макароны дома, содержащие растительный порошок, разделяя цвета, и предложить ему, например, 3 миски макарон 3 разных цветов (желтый, зеленый, оранжевый), осторожно спросив его, может ли он сделать замок или что-то еще на своей тарелке, перед едой (и сделать фото для каждого удачного творения). Идея состоит в том, что он должен использовать несколько цветов. И конечно, что он съедает все потом.

(Что касается макаронных изделиях, т.е. вареной пшеницы, часто возникает проблема с глютеном, что не является предметом этого текста, но я мог бы объяснить. Таким образом, приготовленные вещи не полезны для здоровья: опять же, все просто. И есть решения, очень простые и очень дешевые).

Наконец, мы можем разумно предположить, что Мансур является «строителем» (и он, очевидно, очень умный), так почему бы не подумать с ним о таких работах, как архитектор или в области строительства или, по крайней мере, созидания…)

Все это сильно отличалось бы от жестокого суждения «Он кричит, когда видит макароны, когда это единственное, что он хочет съесть, поэтому он сумасшедший, что логично, поскольку он аутист…».
Из этого примера видно, что такой бездумный подход совершенно неправильный.
И что при «правильном рассмотрении аутизма» все можно увидеть совсем по-другому, позитивно, конструктивно, где проблемы можно решить более или менее легко.
На мой взгляд, «неправильный подход к аутизму» — это все равно, что использовать телескоп не с той стороны, и заявлять — не задавая себе вопросов — что он не работает, что он «дефектен»…

С каждым днем он был немного более расслабленным и открытым.
Вероятно, он чувствовал, что его уважают, и поэтому у него не было причин быть «закрытым» для людей, которые были добры и уважали его особенности и его свободу (особенно когда дело доходило до лепки из глины, или когда он просто не хотел, чтобы его допрашивали или болтали).
В этом видео он даже прилагает усилия, чтобы правильно произнести слово на русском языке.

[ширина видео=»1920″ высота=»1080″ mp4=»https://autistan.kz/wp-content/uploads/2016/08/MOV_5348.mp4″] [/video]

Здесь я понятия не имею, что он говорил (особенно если это было на казахском языке…), но, видимо, это была своего рода игра для него, и это было забавно.
Позади него смеялся Идияр (см. далее).
По крайней мере, Мансур был счастлив 🙂